На передней панели «Форда» лежит армейская кепка с шевроном «Нормально делай. Нормально будет». Все мы, экипажи трёх машин от штаба «Наши для Наших», должны сделать свою работу по доставке гуманитарного груза на Донбасс именно так — нормально.

Так, чтобы масксети, медикаменты, предметы гигиены, постельное бельё, детские и взрослые вещи, продукты питания, книги и ещё многое другое из Добрянки и других мест Пермского края вовремя оказалось в воинских частях, больницах, социальных службах, учреждениях культуры ДНР и ЛНР.

«Кто на Гоа, а мы в Буа»

Колонна наша разношёрстная. У Николая Подшивалова — «Форд»-фургон, у Антона Дрожжилова — грузовой «Ниссан», у Анатолия Матвеева и Виктора Мошкарина — «ГАЗель». Все автомобили старенькие, но все, что очень важно, со сдвоенными кабинами, поэтому мы с создательницей и руководительницей штаба Мариной Дроздовой по мере необходимости пересаживаемся то в одну из них, то в другую.

Едем дружно. И ломаемся тоже дружно. Первой сдаётся «Газель», у которой ещё в начале пути длиной в пять тысяч километров сорвало какой-то шланг. Вскоре эстафету от неё подхватывает не выдержавший жары «Ниссан». А за ним в Саратовской области из-за поломки останавливается на обочине «Форд». И так каждая машина, да не по разу. Но едем.

Проезжаем город Буинск, по-татарски – Буа.

— Кто на Гоа, а мы в Буа, — иронизируют мужики.

Дорожная жуть

Раннее утро. Ульяновская область. Впереди – скопление машин, мерцание маячков. Подъезжаем. Жуть. Микроавтобус «Хёндай» влетел в остановившуюся на дороге попутную фуру. На обочине – три чёрнобородых тела. Тут же суетятся гаишники с рулетками, пожарные.

Из Интернета узнали, что в микроавтобусе были граждане Таджикистана. Мужчины погибли, а четырёх женщин и восьмилетнюю девочку с тяжёлыми травмами доставили в больницу.

Какое-то время едем молча. Опасность грозит не только с неба.

Под звёздами ростовскими

На чёрном южном небе дивно мерцают крупные звёзды, а на земле всё окутано непроглядной тьмой. У нас с Подшиваловым ещё до границы первая разгрузка. Вот прорезаются фары двух машин. Тихонько подъезжают, невидимо хлопают дверями.

— Здорово, мужики! — радостно обращается к бойцам Николай.

— Здорово, дядя Коля, — отвечают те.

Кажется, в войсках его знают все. И он всех. Шутки, прибаутки, дружеские подколы.

Минуты — и груз у военных. И снова тьма, и снова молчаливые звёзды.

Земляки

К границе подъезжаем хоть маленькой, но колонной. Проходим контроль, двигаемся через Краснодон на Луганск и там расстаёмся. Отсюда у каждого экипажа своё направление. Мы с Мариной Дроздовой едем на матвеевско-мошкаринской «ГАЗели» в Северодонецк.

Анатолий с Виктором — мужики с бор-лёнвинскими корнями. Обстоятельные, запасливые. В их машине нашлось место не только для гуманитарки от штаба, но и от себя лично. В разных местах они от души снабжают наших ребят свежим мёдом и куриными яйцами. В том числе на блокпосту по дороге в Северодонецк.

— Откуда, ребята, будете? — интересуется остановивший нас боец.

— Пермский край, Добрянка. Гуманитарный груз везём.

А у того в ответ широкая улыбка:

— А я из Красновишерска…

— О-о-о, земляк!

Следы войны

Подшефный для Пермского края Северодонецк – город немаленький, но из 130 тысяч прежних жителей сейчас там порядка сорока. Город сильно разрушен, однако по сравнению с прошлым годом, когда я побывал там первый раз, в нём заметны явные признаки обновления.

Заезжаем в Северодонецк по новому асфальту. На улицах снуёт коммунальная техника. На ряде повреждённых домов — строительные леса, и некоторые здания уже сияют свежей краской. А те многоэтажки, что восстановлению не подлежат, сносятся. Но следов войны ещё предостаточно. Они – в пробитых стенах, в пустых глазницах окон, в противотанковых ежах на центральной площади города, в оставленных сапёрами аршинных надписях «Мин нет». И в воспоминаниях жителей.

«Не бойтесь говорить по-русски»

— Во время боёв в 2022 году мы восемь месяцев жили в подвалах в страхе, голоде и холоде, — рассказывают сотрудницы центральной библиотеки. — Библиотека наша сгорела, и сейчас мы работаем на новых площадях. Участвуем в проектах, получаем гранты и приобретаем новые книги.

Приходят они и в порядке гуманитарной помощи. Особенно здесь благодарны коллегам из г. Курганинска Краснодарского края.
— Вот смотрите, на многих книгах даже особый штамп имеется.
С интересом читаю: «Кубань — читающему Донбассу. Не бойтесь говорить по-русски. Курганинск — Северодонецк».

Много наклеек, надписей, слоганов и на тех посылках, что мы разгружаем в «Семейном центре» города: «СВОи люди — СВОим детям», «Акция «Дети — детям», «С любовью из Кишерти» и др.
— Нам многие помогают, но, конечно же, особенное спасибо пермякам, — говорят сотрудницы центра.

Выходим на улицу, и буквально у входа в подтверждение их слов усердно тарахтит новенький трактор «Беларус» из коммунальной службы. На нём надпись: «Пермский край — Северодонецку».

Счастье по-ясиноватски

Солнце жарит не в пример добрянскому, но нам повезло. На термометрах только +32 вместо недавних +42. Такая же температура в счастливой Ясиноватой, городе-спутнике Донецка. Счастливой потому, что здесь вода (холодная, естественно) подаётся в дома хоть и на шесть часов, но зато каждый день. В столице ДНР, как и в ряде других мест, она отсутствует сутками. Водоёмы обсохли, насосные станции разбиты, водоводы изуродованы.

В Ясиноватую мы проскакиваем уже вечером на двух машинах по «дороге жизни» со стороны Горловки и всю ночь слышим то далёкие, то близкие разрывы. «Бах! Бух! Та-та-та…» Работают системы ПВО, отбивая очередной налёт неприятельских беспилотников и реактивных снарядов.

На Донбассе буквально нутром понимаешь не только ценность воды, но и ценность взаимовыручки, ценность свободы передвижения, ценность мирного неба.

К чему никогда не привыкнуть

Война на Донбассе — суровая реальность.

— Привезли в больницу тяжелораненого бойца, молодого парня, — вспоминает, вытирая слёзы, многоопытная врач-рентгенолог местной больницы Татьяна Николаевна. — Настраиваю аппаратуру, успокаиваю его, мол, потерпи, всё будет хорошо, и слышу от него: «Как хочется жить…» Поворачиваю голову и понимаю, что это были его последние слова. Скончался прямо на моём столе.

Не успела она окончить свой рассказ, как звенит телефон, к дому подъезжает дежурная машина, и моя собеседница уезжает в больницу. Возвращается вновь со слезами:

— Очередной тяжелораненый. Сломана нога, повреждены органы брюшной полости, проникающее ранение головы, — и, словно бы извиняясь: — Вроде бы я уже привыкнуть ко всему этому должна, но не могу, слёзы сами собой льются…

Нагрузка на врачей огромная. Дежурят сутки через сутки. На помощь им командируются коллеги из других мест, например, из шефствующей над Ясиноватой Челябинской области.

— Когда в 2014 году Украина направила на нас танки и самолёты, моему сыну было шесть лет, теперь ему уже шестнадцать, и он, по сути, не знает, что такое мирная жизнь, — дополняет рассказ матери её дочь Оксана.

Возле их дома с заколоченными фанерой окнами я подбираю осколки от американского «Хаймерса». Недавно был прилёт. Один из раскалённых осколков на излёте влетел в спальню и застрял в прикроватном коврике. Вплавился в него так, что не удалось достать.

Точки разгрузки

— Вот оно, русское общинное сердце, — красиво, по-литературному говорит, помогая разгружать «Ниссан», руководитель здешнего отделения фонда «Защитники Отечества» Виталий Кораблёв.
Разгружаем в фонде мебель, инвалидные коляски, продукты, постельные принадлежности. Затем переезжаем в школу. Там тоже коробки, коробки, коробки.

На пришкольной территории — скорбные камни с именами погибших учеников. Их становится всё больше.

Пульс времени

С директором школы Еленой Мазур, а также с председателем муниципального Совета Анной Бондарь, начальником отдела культуры, краеведом Ларисой Ищенко, с многоуважаемыми сотрудницами музея и библиотеки мы тепло встречаемся в местном музее на презентации книги о наших, добрянских, волонтёрах «Там, где все СВОи».

Заходим в музей и сразу же ощущаем дыхание времени. Оно здесь — не застывшая субстанция. Оно пульсирует, сражается, любит, рвётся наружу вместе с судьбами горожан, с героями прошлого и настоящего.

— Наш сын, тренер и мастер спорта по дзюдо, призёр международных стартов, Владимир Решетило погиб год назад, защищая родной Донбасс, — с волнением, но и с гордостью рассказывают о нём зашедшие в музей родители. — Похоронен на городской Аллее Славы.

Привезли мы нашу книгу и в Северодонецк с Брянкой. В милой сердцу Брянке уважаемые коллеги-библиотекари даже заранее подготовили для неё почётное место на стенде с книгами о воюющем Донбассе!

190 километров в час

Что есть силы гоним на «ГАЗели» (у неё тойотовский движок и коробка-автомат!) из Ясиноватой в Донецк. Там мы должны выгрузить гуманитарку для детской больницы. Удивительно, но на находящейся под ударами трассе ведутся дорожные работы, укладывается новый асфальт! Дорожникам якобы платят по 300 тысяч в месяц. Есть ли очередь из желающих поработать под вражескими ударами — не знаю.

Въезжаем в Донецк. Киевский район города сильно пострадал от боёв и обстрелов, но чем дальше вглубь города, тем меньше разрушений, тем больше людей и машин.

Разгружаемся. Анатолий Матвеев и Виктор Мошкарин остаются у своего армейского товарища в Донецке, а мы с Мариной Дроздовой летим обратно в Ясиноватую на «японке» нашего земляка Александра Балакаева со скоростью 190 километров в час. Он знает, что делает. Так меньше вероятности попасть под удар БПЛА.

Грозная красота

Ранним утром берём курс домой. Антон Дрожжилов жмёт и жмёт на газ. Поворот, ещё поворот… Ух ты!!! Перед нами прямо на дороге вырастает готовая к пуску ракетная установка! Проскакиваем позицию, бойцы зажимают уши руками и… То ли страшный гром, то ли мощный рокот, то ли всё вместе нагоняет нас. В чистое, безоблачное небо одна за другой уходят ракеты!

Задерживаться, чтобы подивиться на эту грозную красоту, не рискуем. Есть улёт, значит, может быть и прилёт. Фронт обозначает себя далёкими разрывами и столбами дыма. Вечером их хорошо видно на фоне заходящего за горизонт солнца.

Во сне и наяву

Быстро перебрались через «ленточку». Катим домой с приятным чувством хорошо выполненной работы. «Нормально сделали. Нормально будет».

В районе Сызрани вдоль дороги тянутся жёлтые таблички с какими-то предупреждающими надписями, скорее всего, газопровод. Бессонные ночи и напряжённые дни дают о себе знать: в дрёме не успеваю вчитаться. И вдруг ловлю себя на мысли: «Предупреждение о минах!». И тут же прихожу в себя: «Какие мины за сотни вёрст от передовой?!»

---